Сан стефанский мирный договор и берлинский трактат

Сан-стефанский договор и Берлинский конгресс

По Сан-Стефанскому миру создавалось большое неза­висимое болгарское государство — «Великая Болгария», простиравшаяся «от моря и до моря» (от Черного моря до Эгейского) и включавшая в свой состав как северную часть страны, так и южные области (Восточную Румелию и Македонию). При этом турецкие войска лишались права оставаться в пределах Болгарин.

Турция признавала полную независимость Румынии, Чер­ногории и Сербии, а также обязалась предоставить самоуправление Боснии и Герцеговине и провести широкие реформы в других оставшихся под ее властью славянских областях.

В возмещение военных издержек Турция соглашалась уплатить России почти полтора миллиарда рублей контрибуции и в виде частичного покрытия этой суммы уступить ей Батум, Каре, Кардаган и Баязет. К России отходили Измаильский, округ и районы Аккерманского округа Бессарабии, отнятые у нее по Парижскому миру 1856 года. Румыния получала северную часть Добруджи.

Сан-Стефанский мирный договор не был проведен в жизнь. Британское правительство опасалось, что, включив Болгарию в сферу своего влияния, Россия станет Среди­земноморской державой. Вдобавок, новые границы Болгарин так близко подходили к Константинополю, что проливы и турецкая столица оказывались под постоянной угрозой удара с болгарского плацдарма.

Отрицательное отношение Встретил Сан-Стсфанскип договор И со стороны Австро-Венгрии. Предыдущими соглашениями с Россией было ускжлепо, что не будет допущено создание большого славянского государства на Балканах. Именно по этой причине еще Константинопольская конференция разделила, в своем проекте Болгарию на две части. Западная Болгария должна была войти в сферу австрийского влияния.

Британское правительство Дйзраэли начало действовать после того, как русские войска подошли к Константинополю. В Лондоне подняли истерическую шумную кампанию, грозя разрывом дипломатических отношений с. Россией. Англичане отправили в Мраморное море военную эскадру, провели час­тичную мобилизацию флота.

Вслед за этим открыто выступила против Сан-Стефанского договора Австро-Венгрия, притязавшая на обещанные ей Боснию и Герцеговину. Ставший к тому времени премьер-ми­нистром граф Андраши потребовал созыва европейской конференций и в подкрепление своей позиции начал проводить мобилизацию в Далмации и придуиайских областях.

Попытка России создать для Англии затруднения в Аф­ганистане — путем посылки в Кабул военной миссии генерала Столетова и продвижения русских войск к афганской границе — не привела к желаемой цели: Англия не отказалась от требований пересмотра Сан-Стефанского договора.

Надежды России на дипломатическую поддержку Германии также оказались тщетными: в конце февраля 1878 г. Бисмарк высказался за созыв конгресса, оговорив при этом, что он не собирается играть на нем решающую роль.

19 февраля 1878 г. Бисмарк произнес знаменитую речь, в которой заявил, что в восточном вопросе он не более как «честный маклер»: его задача — поскорее привести дело к концу. Таким образом, Бисмарк публично устранился от активной поддержки русского правительства.

Все же, русская дипломатия еще раз попыталась заручиться такой поддержкой. Она напомнила, как тот же Бисмарк усиленно подстрекал Россию начать войну против Турции. Но канцлер теперь советовал России в интересах мира со­гласиться на созыв конгресса.

Русскому правительству не оставалось ничего другого, как примириться с такой необходимостью. Руководство России считало дальнейшую войну нежелательной.

Россия, чтобы расколоть складывавшуюся против нее коалицию, решила заключить закулисную сделку со своим главным противником — Англией. Результатом этого явились переговоры, которые 30 мая 1878 г. закончились подписанием англо-русского соглашения, по которому Россия отказывалась от планов создания «Великой Болгарии», а также от некоторых своих завоеваний в Малой Азии.

Болгария отодвигалась от Константинополя за оборонительную линию Балканского хребта. Англия снимала свои возражения против остальных условий Сан-Стефанского договора.

Одновременно Англия сумела добиться от Турции подписания 4 июня 1878 г. конвенции, согласно которой в обмен за обещание помогать ей против России получила возможность оккупировать остров Кипр, населенный, в основном, греками. Тем самым Англия овладела важнейшим стратегическим пунктом в Восточном Средиземноморье.

6 июня между Англией и Австрией было подписано соглашение о совместной политической линии на предстоявшем конгрессе. Оба правительства условились не допускать расширения болгарской территории южнее Балканского хребта и ограничить срок русской оккупации Болгарии шестью месяцами. Англия обязалась поддержать притязания Австро-Венгрии на Боснию и Герцеговину.

Эти соглашения в значительной степени определили расстановку сил на европейском конгрессе, который был созван после того, как и Россия согласилась принять в нем участие.

Международный конгресс открылся 13 июня 1878 г. в Берлине. На нем были представлены Россия, Англия, Германия, Австро-Венгрия, Франция, Италия, Турция, Иран и балканские государства. Представители балканских государств были допущены в качестве наблюдателей. Делегации великих держав возглавлялись министрами иностранных дел или премьерами. Каждая делегация состояла из нескольких чело­век. Председательствовал Бисмарк в качестве хозяина.

Основные контуры решения конгресса были намечены уже в англо-русском соглашении от 30 мая. Но там границы Болгарии были определены лишь в общих чертах.

Между тем, в связи со стратегическим значением Балканских перевалов, это имело весьма серьезное значение. Поэтому вокруг этих проблем шли оживленные дебаты. Спор вызвал также вопрос об объеме прав султана в южной части Болгарии, расположенной к югу от Балканского хребта.

После напряженной дипломатической борьбы, приведшей к нескольким кризисам на конгрессе, через месяц, 13 июля 1878 г., был подписан Берлинский трактат.

На Берлинском конгрессе Англия и Австро-Венгрия при поддержке Германии добились значительного изменения условий Саи-Стефанского договора к невыгоде славянских народов Балканского полуострова. Вместо «Великой Болгарии» создавалось фактически самостоятельное, но вассальное по отношению к султану Болгарское княжество, территориально ограниченное на юге линией Бал­канских гор.

Южной Болгарии (Восточной Румелии) предоставлялась частичная автономия в составе Османской империи, а Македония полностью возвращалась под власть султана. Подтверждалась независимость Черногории, Сербии и.Румынии. Австро-Венгрия получали право на оккупацию Боснии и Герцеговины. Австро-венгерские войска вводились также в Новр-Базарский санджак, расположенный между Сербией и Черногорией. Это было сделано для того, чтобы помешать объединению двух славянских государств.

Австро-Венгрии предоставлялся и контроль над побережьем Черногории. Были подтверждены статьи Сан-Стефанского мира о Добрудже и Бессарабии. Размер контрибуции, налагавшейся на Турцию, сокращался до 300 млн. рублей. В Азии Россия получала Каре, Кардаган и Батум; Баязет возвращался Турции.

Таким образом, не были разрешены полностью задачи национально-освободительного движения балканских народов. Под властью Турции остались области с многочисленным нетурецким населением (Южная Болгария, Македония, Албания, Фессалия, Эгейские острова), Боснию и Герцеговину оккупировала Австро-Венгрия.

Берлинский конгресс, искусственно перекроив карту Бал­канского полуострова, создал многочисленные поводы для новых конфликтов в этом районе и обострения международной обстановки в целом.

Балканские страны и после своего освобождения оста­вались ареной соперничества крупных европейских государств. Европейские державы вмешивались в их внутренние дела, активно воздействовали на их внешнюю политику. Балканы стали «пороховым погребом» Европы.

Несмотря на все это, русско-турецкая война 1877 — 1878 гг. имела большое положительное значение для балканских народов. Ее важнейшим результатом явилось устранения турецкого владычества на большой части территории Балканского полуострова, освобождение Болгарии и оформление полной независимости Румынии, Сербии, Черногории.

Презентация к уроку по истории (8 класс) по теме: ПРЕЗЕНТАЦИЯ "РУССКО-ТУРЕЦКАЯ ВОЙНА 1877-1878 ГОДОВ" - презентация

Презентация была опубликована 3 года назад пользователемИнна Доможирова

ПРИЛОЖЕНИЕ К УРОКУ

Похожие презентации

Презентация по предмету "История" на тему: "Презентация к уроку по истории (8 класс) по теме: ПРЕЗЕНТАЦИЯ "РУССКО-ТУРЕЦКАЯ ВОЙНА 1877-1878 ГОДОВ"". Скачать бесплатно и без регистрации. — Транскрипт:

1 РУССКО-ТУРЕЦКАЯ ВОЙНА годов

2 ЖДУТ ПОБЕДЫ РОССИИ СВЯТЫЕ, ОТЗОВИСЬ, ПРАВОСЛАВНАЯ РАТЬ! ГДЕ ИЛЬЯ ТВОЙ И ГДЕ ТВОЙ ДОБРЫНЯ? СЫНОВЕЙ КЛИЧЕТ РОДИНА – МАТЬ. ПОД ХОРУГВИИ ВСТАНЕМ МЫ СМЕЛО КРЕСТНЫМ ХОДОМ С МОЛИТВОЙ ПОЙДЁМ, ЗА РОССИЙСКОЕ ПРАВОЕ ДЕЛО КРОВЬ МЫ РУССКУЮ ЧЕСТНО ПРОЛЬЁМ. И СНОВА В ПОХОД ТРУБА НАС ЗОВЁТ. МЫ ВСЕ ВСТАНЕМ В СТРОЙ И ВСЕ ПОЙДЁМ В СВЯЩЕННЫЙ БОЙ. ВСТАНЬ ЗА ВЕРУ, РУССКАЯ ЗЕМЛЯ!

4 Цель: разобраться, как в очередной раз Россия пыталась помочь братьям славянам в их освободительной борьбе с турецким игом. План урока: 1. Причины войны. 2. Силы сторон. 3. Ход военных действий. 4. Сан-Стефанский мирный договор. 5. Берлинский конгресс.

5 Из письма болгарского журналиста Т. Бурмоза о зверском подавлении турками восстания в Болгарии (15 мая 1876 г.) Турки, вызвав как бы нарочно восстание в Болгарии, сожгли в одном Филиппольском санджаке 118 сел и деревень. Пострадавшее от того население, которое, по всей вероятности, большею частью истреблено, простирается до ста тысяч. Башибузуки, то есть вооруженное правительством турецкое население, режут под прикрытием регулярного войска всех попадающихся им навстречу болгар, не различая женщин и детей. Филиппольский санджак ныне везде усыпан трупами. Рассказы о зверстве и об опустошениях башибузуков превосходят всякое вероятие. В одном лишь селе Клисуре башибузуки умертвили 180 детей, обучавшихся в школе.

6 1. Освободительная борьба балканских народов. 2. Обострение противоречий между западноевропейскими государствами на Балканах. Главная причина – обострение восточного вопроса, проявившееся в балканском кризисе

8 Силы сторон Балканский фронт Кавказский фронт солдат Ружье Мартини (1800 шагов) Конница Чугунные гладкоствольные пушки Турки Русские Турки Русские солдат Ружье Генри (1500 шагов) Конница Чугунные гладкоствольные пушки солдат Ружье Снайдера (1300 шагов) Конница Стальные нарезные пушки солдат Ружье Бердана (1300 шагов) Конница Стальные нарезные пушки

9 «Как сквозь сон помню этот переход; пыль, поднимаемую обгонявшими нас на рысях казачьими полками, широкую степь, спускавшуюся к Дунаю, другой синевший берег которого мы увидели верст за пятнадцать; усталость, жару, свалку и драку у встретившегося нам уже под Зимницею колодца; грязный маленький городок, наполненный войсками, каких-то генералов, махавших нам с балкона фуражками и кричавших «ура», на что мы отвечали тем же. Пришли! Пришли! – гудели вокруг нас голоса» Всеволод Гаршин «Из воспоминаний рядового Иванова» «Как сквозь сон помню этот переход; пыль, поднимаемую обгонявшими нас на рысях казачьими полками, широкую степь, спускавшуюся к Дунаю, другой синевший берег которого мы увидели верст за пятнадцать; усталость, жару, свалку и драку у встретившегося нам уже под Зимницею колодца; грязный маленький городок, наполненный войсками, каких-то генералов, махавших нам с балкона фуражками и кричавших «ура», на что мы отвечали тем же. Пришли! Пришли! – гудели вокруг нас голоса» Всеволод Гаршин «Из воспоминаний рядового Иванова» Как болгарское население встречало русские войска?

11 Гурко И.В. Скобелев М.Д. Тотлебен Э.И. 8 июля – 28 ноября 1877 года 8 августа – 28 декабря 1877 года

12 В.Верещагин. «На Шипке все спокойно»

15 Сан-Стефанский мирный договор. Вопросы Сан-Стефанский договор 1. Какие страны получили автономию и независимость? 2. Что получила Россия?

16 Сан-Стефанский мирный договор. Вопросы Сан-Стефанский договор 1. Какие страны получили автономию и независимость? Черногория, Сербия, Румыния, автономия Болгарии, Боснии и Герцеговины 2. Что получила Россия?Россия получила часть Бессарабии, Ардаган, Карс, Батум, Баязид и территория до Саганлуга

18 «Сан-Стефанский мирный договор и Берлинский трактат». Вопросы Сан-Стефанский договор Берлинский трактат 1. Какие страны получили автономию и независимость? Черногория, Сербия, Румыния, автономия Болгарии, Боснии и Герцеговины 2. Что получила Россия?Часть Бессарабии, Ардаган, Карс, Батум, Баязид и территория до Саганлуга 3. Что получили европейские страны и Турция?

19 «Сан-Стефанский мирный договор и Берлинский трактат». Вопросы Сан-Стефанский договор Берлинский трактат 1. Какие страны получили автономию и независимость? Черногория, Сербия, Румыния, автономия Болгарии, Боснии и Герцеговины. Сербия, Румыния. 2. Что получила Россия?Часть Бессарабии, Ардаган, Карс, Батум, Баязид и территория до Саганлуга Россия присоединила часть Бессарабии, Ардаган, Карс, Батум. 3. Что получили европейские страны и Турция? Босния и Герцеговина будут заняты и управляемы Австро- Венгрией. Турция вернула себе Баязет.

21 1877 – 1878 гг. – Русско–турецкая война Русско–турецкая война 1912 – 1913 гг. – Балканская война 1914 – 1918 гг. – I мировая война

22 ЖДУТ ПОБЕДЫ РОССИИ СВЯТЫЕ, ОТЗОВИСЬ, ПРАВОСЛАВНАЯ РАТЬ! ГДЕ ИЛЬЯ ТВОЙ И ГДЕ ТВОЙ ДОБРЫНЯ? СЫНОВЕЙ КЛИЧЕТ РОДИНА – МАТЬ. ПОД ХОРУГВИ МЫ ВСТАНЕМ ВСЕ СМЕЛО КРЕСТНЫМ ХОДОМ С МОЛИТВОЙ ПОЙДЁМ, ЗА РОССИЙСКОЕ ПРАВОЕ ДЕЛО КРОВЬ МЫ РУССКУЮ ЧЕСТНО ПРОЛЬЁМ. И СНОВА В ПОХОД ТРУБА НАС ЗОВЁТ. МЫ ВСЕ ВСТАНЕМ В СТРОЙ И ВСЕ ПОЙДЁМ В СВЯЩЕННЫЙ БОЙ. ВСТАНЬ ЗА ВЕРУ, РУССКАЯ ЗЕМЛЯ!

САН-СТЕФАНСКИЙ МИРНЫЙ ДОГОВОР И БЕРЛИНСКИЙ КОНГРЕСС. ИСТОРИЧЕСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ ВОЙНЫ И БЕРЛИНСКОГО КОНГРЕССА ДЛЯ РОССИИ И БОЛГАРИИ

Форсирование русскими войсками Балкан и успешное развитие русского наступления вынудили турецкое правительство направить к главнокомандующему русской Дунайской армией уполномочен­ных Сервера-пашу и Намыка-пашу для заключения перемирия; 19 января они прибыли в Казанлык. Русскому правительству не имело смысла торопиться с заключением перемирия — выгоднее было выиграть время, чтобы продвинуть русские войска возможно дальше по направлению к Константинополю и тем сделать Порту сговорчивее. Турецким уполномоченным были предъявлены выра­ботанные в Петербурге основные мирные условия, без предвари­тельного принятия которых Турцией не могло быть и речи о заклю­чении перемирия. Эти «предварительные основания мира»(1), как их было принято называть, так ужаснули Намыка-пашу и Сервера-пашу, что они отказались их признать, сославшись на отсутствие на это полномочий от султана. Однако безостановочное продвиже­ние русских войск к Константинополю заставило турецкое прави­тельство принять русские предварительные основания мира, и 31 января они были подписаны в Адрианополе вместе с условиями перемирия. При этом Николай Николаевич добился в дополнение к петербургскому тексту предварительных оснований мира, согла­сия Турции на очищение Болгарии турецкими войсками и сдачу крепостей Виддина, Рущука, Силистрии и Эрзерума, а также неко­торых константинопольских укреплений. Все эти русские требования Порта обязывалась выполнить еще до заключения мира. В тот же день войскам обеих сторон были разосланы приказания о приоста­новке военных действий и о вступлении в силу перемирия.

Известие о принятии Турцией русских предварительных основа­ний мира было встречено в Англии и Австро-Венгрии резко враж­дебно. Биконсфильд, мечтавший о захвате когда-нибудь проливов и Константинополя Англией, опасался, как бы русские не предупре­дили его в этом. Особенно беспокоила его статья предварительных оснований мира, касавшаяся проливов. «Его величество султан, — говорилось в ней, — войдет в соглашение с е.и.в. императором всероссийским для охранения прав и интересов России в проливах Босфорском и Дарданельском»(2). Биконсфильд объявил, что Англия не признает действительными русские предварительные условия мира и не будет с ними считаться. В подкрепление этого заявления Биконсфильд 8 февраля приказал Хорнби, начальнику английской средиземноморской эскадры, пройти с согласия султана через Дар­данеллы в Мраморное море и оттуда угрожать русским высадкой десанта в случае их попытки занять Константинополь. Английская эскадра без согласия султана прошла Дарданеллы, вошла в Мра­морное море и 15 февраля бросила якорь у Принцевых островов.

Столь же враждебную по отношению к России позицию заняла и Австро-Венгрия. В русских предварительных основаниях мира австро-венгерское правительство увидело нежелание России счи­таться с Рейхсштадтским и Будапештским соглашениями. Вопреки этим соглашениям Россия намеревалась создать на Балканах силь­ное славянское государство — Болгарию, усилить Сербию и Черно­горию. В Австро-Венгрии началась демонстративная переброска войск к русской границе.

Английское и австро-венгерское правительства потребовали от России передачи всех вопросов мира с Турцией на решение между­народной конференции.

В этих условиях царское правительство старалось выиграть время, чтобы успеть заключить мирный договор с Турцией и поста­вить Европу перед совершившимся фактом. Горчаков для успокое­ния Англии и Австро-Венгрии заявил, что предварительные осно­вания мира являются лишь прелиминарными и что Россия согласна передать на обсуждение мирной конференции те вопросы будущего мирного договора с Турцией, которые имеют общеевропейское зна­чение(3). Затем, чтобы успокоить Англию насчет проливов, Горчаков объявил, что Россия не займет Константинополя и не введет своих войск на расположенный у Дарданелл полуостров Галлиполи(4). Наконец, в тех же целях русское правительство отказалось от мысли потребовать от Турции демобилизации армии и передачи России турецкого военного флота.

Русское правительство рассчитывало заключить с турками мир, а затем защитить мирный договор на международной конференции.

B основе всех этих расчетов и упований на конгресс лежала все более возраставшая уверенность русского правительства в том, что для России совершенно невозможно ради защиты интересовавших ее положений мирного договора с Турцией вступить в новую войну с Англией и Австро-Венгрией. На конгрессе в одном из германских городов можно было бы при поддержке Германии, как рисовалось царскому правительству, отколоть от Англии Австро-Венгрию за счет незначительных уступок и, таким образом, избежать новой войны; без коалиции с Австро-Венгрией Англия не стала бы вое­вать, и Россия мирным путем обеспечила бы на конгрессе свои интересы.

Однако, как показал дальнейший ход событий, надежды цар­ского правительства на разрешение при поддержке Германии всех трудностей, связанных с защитой заключенного с Турцией мирного договора на предстоявшем конгрессе, оказались нереальными.

Договор был подписан в Сан-Стефано 3 марта 1878 года. Иг­натьев, возглавлявший русскую делегацию на мирных переговора», включил в договор ряд таких положений, которые шли дальше, чем было предусмотрено в русских предварительных основаниях мира. Таким положением являлось в первую очередь предоставление Бол­гарии выхода к Эгейскому морю и такое начертание ее юго-восточ­ной границы, при котором она проходила на довольно близком рас­стоянии от Константинополя и проливов. Кроме того, Сербия и Чер­ногория в результате установленных договором территориальных приобретений не только значительно увеличивались, но и получили выгодные стратегические позиции для сопротивления австрийской экспансии.

Оба эти положения резко противоречили захватническим пла­нам Англии и Австро-Венгрии.

В отношении русско-турецкой войны установка Биконсфильда состояла в том, чтобы в равной мере добиться ослабления и России и Турции и, воспользовавшись этим, беспрепятственно удовлетво­рить за счет Турции захватнические аппетиты английской буржуа­зии. По Сан-Стефанскому договору получалось, что Россия, хотя и была ослаблена на некоторое время в результате войны, в дальней­шем получала перспективу укрепить свои стратегические позиции на Балканах. Поэтому Биконсфильд ставил своей ближайшей зада­чей коренное изменение тех статей Сан-Стефанского договора, ко­торые приводили к усилению России на Балканах.

Сан-Стефанский договор противоречил и захватническим вожде­лениям Австро-Венгрии. Мечтой ее правящих классов являлось глубокое проникновение в западную часть Балканского полу­острова, подчинение себе Сербии, Черногории, Албании с выходом у Салоник к Эгейскому морю. В целях реализации этой мечты Бу­дапештское соглашение и намекало на выделение западной части Балканского полуострова в сферу влияния Австро-Венгрии. С этой же целью в него было включено требование, чтобы Россия не созда­вала на Балканском полуострове сильного славянского государс­тва. Между тем Сан-Стефанский договор образванием сильной Сербии и Черногории с общей границей, созданием сильной Болгарии, перехватывавшей своими юго-западными границами доступ к Салоникам, нарушал эти положения Будапештского соглашения, кладя конец захватническим планам Австро-Венгрии на Балканах, Поэтому главными ближайшими целями австро-венгерского прави-тельства являлись всемерное ослабление созданной по Сан-Стефан­скому договору Болгарии, разъединение и территориальная урезка Сербии и Черногории, занятие на Балканах стратегических плац­дармов для будущих захватов и, в частности, занятие Боснии и Герцеговины.

Остальные положения Сан-Стефанского договора (возврат Рос­сии юго-западной Бессарабии, взамен которой Румыния получала Добруджу, присоединение к России Батума, Ардагана, Карса, Алашкертской долины, 310 млн. рублей контрибуции в пользу Рос­сии и пр.) не имели в глазах Англии и Австро-Венгрии крупного самостоятельного значения.

Основной метод английского правительства в борьбе против Сан-Стефанского договора заключался в запугивании России вой­ной. Вначале это запугивание выражалось в довольно своеобраз­ной, скрытой форме: Лондон заявил, что Англия примет участие в конгрессе только в том случае, если Россия со своей стороны согла­сится предоставить конгрессу право пересмотреть весь Сан-Стефан­ский мирный договор в целом, а не только его статьи по общеевро­пейским вопросам. Из этого русскому правительству предоставля­лось право сделать вывод, что если Англия не примет участия в конгрессе, она пойдет на разрыв и войну с Россией(5).

К этому времени русскому правительству стала достаточно ясной призрачность надежд на поддержку Германии. Еще 19 фев­раля Бисмарк в рейхстаге заявил, что Германия не примет на себя роль арбитра конгресса и готова лишь «по-дружески», «в интересах мира» выполнить долг «честного маклера» — простого посредника между враждующими сторонами. После же подписания Сан-Сте­фанского мира русскому правительству стало совершенно очевидно, что особой приязнью Бисмарка пользуется не Россия, а Австро-Венгрия.

Слабость надежд на германскую поддержку и созданная Анг­лией атмосфера угроз вынудили царское правительство отказаться от полной защиты договора на конгрессе. Была сделана ставка на уступки какому-либо одному из главных противников России. При этом казалось, что если бы еще до конгресса удалось за счет усту­пок войти в соглашение либо с Англией, либо с Австро-Венгрией, то их коалиция против России была бы предотвращена и тем самым была бы устранена возможность новой войны; не вошедший в со­глашение противник вряд ли ввязался бы в войну один на один.

Исходя из таких новых расчетов, в Петербурге приняли решение прежде всего попытаться договориться с Австро-Венгрией. В Вену был для этой цели направлен Игнатьев. Ему было поручено выяснить, какую цену запросит Австро-Венгрия за свой переход на рус­скую сторону и за неучастие в намечавшейся новой войне.

Как выяснилось в результате переговоров, Австро-Венгрия тре­бовала многого. Она добивалась: «1) оккупации Боснии и Герцего­вины; 2) превращения этих областей в автономное княжество на­подобие Болгарии, но под господством Австро-Венгрии; 3) введения подобного же режима в Албании и Македонии вместе с Салони­ками; 4) возможности заключать с Сербией и Черногорией воен­ные и торговые договоры, которые по существу подчинили бы эти объявленные независимыми государства венскому кабинету; 5) об­разования с этими последними, а также с вновь созданными кня­жествами своего рода Таможенного союза, всецело к выгоде вели­кой дунайской монархии»(6). Кроме того, Австро-Венгрия хотела:

1) занять Ново-Базарский санджак, вклинившийся между Сербией и Черногорией, и с этих выгодных стратегических позиций добиться полного стратегического господства над обоими государствами;

2) лишить Черногорию выхода к Адриатическому морю; 3) отодви­нуть границы Болгарии от Константинополя; 4) сократить терри­торию Сербии в пользу Боснии; 5) установить срок русской окку­пации Болгарии не в два года, как было предусмотрено Сан-Сте-фанским договором, а в шесть месяцев. За это Австро-Венгрия соглашалась поддержать Россию на конгрессе(7).

Требования Австро-Венгрии были признаны русским правитель­ством «непомерными и нахальными»(8). Милютин писал, что они «превосходят все, что можно было ожидать худшего»(9). Австрийские требования были отвергнуты, несмотря на «дружеский» совет Бис­марка уступить Австро-Венгрии во всех ее притязаниях на западе Балканского полуострова.

Неудача венских переговоров быстро стала известной Биконс-фильду, и он от скрытых угроз перешел к открытым. Стоявший у Принцевых островов английский флот был усилен военными су­дами из Ламанша, на Мальте сосредоточивались английские войска из разных мест, даже из Индии. Новый английский министр ино­странных дел Солсбери 1 апреля разослал во все страны английским представителям циркуляр, в котором Сан-Стефанский договор рас­ценивался как «несовместимый с законными интересами Велико­британии»(10).

Все это заставило русское правительство еще более уверовать в неизбежное приближение новой войны; казалось, ее надо было избежать ценой любых уступок, не считаясь с престижем России, так как сам военный министр Милютин считал, что Россия новой войны не вынесет.

В невозможности и гибельности для России новой войны были уверены и оба русских главнокомандующих, и министр финансов, и канцлер.

В этих условиях естественным следствием отказа от сделки с Веной явилась мысль заключить сделку с Лондоном. К этому же толкал русское правительство и сам Солсбери. Он «давно был сто­ронником соглашения с Россией, но он полагал, что предварительно её следует хорошенько запугать»(11). Когда запугивание возымело свое действие, приспела пора воспользоваться его результатами. Переговоры Петербурга с Лондоном были начаты.

Соглашение с Англией было подписано в Лондоне 30 мая рус­ским послом Шуваловым. По этому соглашению Россия .уступала многое из того, что предусматривал Сан-Стефанский договор.

В основном эти уступки шли по линии вопроса, более всего инте­ресовавшего Англию на Балканах, — вопроса сохранения статуса кво(12) не только самих проливов, но и всего, что хоть сколько-нибудь их касалось. Раз Англия в данный момент не могла сама захва­тить проливы, то английский кабинет добивался, чтобы и Россия не получила на это дополнительных шансов. С этой целью согла­шение предусматривало разделение Болгарии на две части. Одна из них, расположенная к северу от Балкан и более удаленная от проливов, хоть и урезалась против установленных Сан-Стефанским договором размеров, но зато сохраняла установленное этим дого­вором государственное устройство. Другая, южная часть, более приближенная к проливам, прежде всего удалялась своими грани­цами от Константинополя и лишалась выхода к Эгейскому морю; кроме того, соглашение оставляло эту часть в составе Турецкой империи, ограничившись лишь предоставлением ей административ­ной автономии и права управления христианским губернатором. В возмещение русских уступок Англия брала на себя обязательство не возражать против возвращения России Бессарабии и присоеди­нения к ней занятых русскими областей в Армении (кроме Баязета и Алашкертской долины), а также Батума. Большинство прочих положений Сан-Стефанского договора (кроме нескольких второсте­пенных, которые Англией принимались) оставлялось открытыми и передавалось на решение конгресса, в котором Англия, наконец-то, согласилась принять участие.

Сравнение лондонского соглашения с венскими требованиями даже в оценке такого видного представителя царского правитель­ства, как Милютин, говорило не в пользу первого. Он писал, что «. австро-венгерский канцлер допускал Болгарию до Эгейского моря и не требовал разделения Болгарии на две части. Таким об­разом, английские условия, на которые мы теперь соглашаемся, еще невыгоднее австрийских требований в отношении Болгарии»(13).

Милютин утешался только тем, что «зато, повидимому, Англия обе­щает поддержать во всем остальном наши условия Сан-Стефан­ского договора, не исключая распространения Черногории до мор­ского берега и уступки нам Батума»(14).

Таким образом, отвергнув венские и приняв лондонские усло­вия сделки, царское правительство променяло кукушку на ястреба. Надежда же на английскую поддержку во время конгресса явля­лась весьма призрачной уже в самый момент подписания соглаше­ния, так как Англия далеко «не во всем остальном», как писал Милютин, обещала поддерживать условия Сан-Стефанского до­говора (открытые вопросы могли оспариваться Англией).

В итоге можно признать, что для русского правительства основ­ным положительным результатом соглашения Шувалова с Солсбери являлось прекращение на ближайшее по крайней мере время анг­лийских угроз войны. Но ведь остается еще под вопросом, могли ли эти угрозы привести к новой войне.

Такая сугубо морская держава, как Англия, никогда не ввяза­лась бы в войну с обширной континентальной Россией одна, без коалиции с сухопутным союзником. Это доказывается и характером английских вооруженных сил, и традицией английской истории. Коалиция с Турцией ничего бы в этом отношении Англии не дала — турецкая армия была обескровлена и вконец расстроена, хотя ту­рецкое правительство предпринимало лихорадочные попытки к ее воссозданию. По некоторой временной общности интересов наибо­лее вероятным союзником Англии могла бы быть Австро-Венгрия. Но если бы дело подошло вплотную к войне с Россией, Австро-Венгрия вряд ли решилась бы воевать в коалиции с Англией. Ло­скутная монархия раздиралась, кроме социальных, также и силь­нейшими национальными противоречиями; ее армия, битая еще так недавно под Садовой (1866 год), была много слабее русской армии, даже ослабленной войной. Между тем было совершенно очевидно, что в коалиции с Англией на Австро-Венгрию пали бы все тяготы и превратности сухопутной войны. Германия, все внима­ние которой было привлечено к Франции и которая тогда не имела еще непосредственных интересов на Балканах, не вступила бы в коалицию, чтобы, по сути говоря, драться за интересы Англии и Австро-Венгрии, жертвуя своими интересами.

Таким образом, угрозы войной не были основаны на реальной возможности возникновения новой войны против России и являлись лишь игрой на нервах русского правительства. И, пойдя на уступки Англии, признав, что не только конгресс, но даже отдельные госу­дарства могут добиваться изменения любых (а не только «обще­европейских») статей Сан-Стефанского договора, царское прави­тельство эту игру проиграло.

Причины этого проигрыша так же, как и причины большинства военных неудач в недавно закончившейся войне, лежали в социаль­ной и экономической отсталости России, в гнилости царизма, Рисовавшаяся русским правящим классам и царскому правительству картина неизбежного поражения России в случае ввязывания ее в новую войну сочеталась в их представлении с усилением револю­ционного движения, которое в 1878 году переходило уже в стадию возникновения революционной ситуации. Только мир, купленный любой ценой, мог, как считало правительство, предотвратить еще большее нарастание революционного движения. В. И. Ленин писал, что в вопросе войны и мира буржуазия, как и любой правящий класс, в основу кладет «. интересы «социального мира», т. е. ин­тересы подавления и обезоружения всех угнетенных классов»(15).

Новую войну царское правительство считало гибельной именно потому, что неизбежное поражение в ней могло привести к полному нарушению «социального мира». В памяти был еще свеж пример Крымской войны и еще более яркий пример — крушение империи Наполеона III после Седана.

Дипломатическое поражение России в сделке с Солсбери явля­лось в глазах царского правительства наименьшим злом, чем воен­ное поражение России в новой войне.

Шувалов, ехавший на Берлинский конгресс вторым представи­телем России, а фактически возглавлявший русскую делегацию(16), так передает слова Милютина, которыми тот его напутствовал при отъезде на конгресс: «Вы знаете положение. Мы не можем больше сражаться. Мы не можем этого ни по финансовым, ни по военным соображениям. Вы взяли на себя выполнение патриотической за­дачи, поэтому защищайте нас как можно лучше. Отстаивайте пункты, какие вы сочтете возможными отстоять, и уступайте, лучше уступайте все, чтобы только не сорвать конгресса»(17).

При такой широте диапазона директивных указаний предел уступок с русской стороны мог во многом определяться личностью Шувалова. Но Шувалов совершенно не подходил к роли дипломата, которому предстояло мужественно и умно отстаивать русские внешнеполитические интересы.

Берлинский конгресс начал свою работу 13 июня 1878 года. На первом же заседании выяснилось, что центральным являлся вопрос о Болгарии. Решение этого вопроса в общих чертах пред­определялось соглашением России с Англией, но детали, особенно уточнение границ на Балканском полуострове, вызвали горячие споры. В итоге Болгария (северная) определилась как государство, хотя и вассальное по отношению к Турции и платящее ей дань, но все же самостоятельное. Болгарией должен был управлять князь, избранный народом, но утверждаемый Турцией с согласия евро­пейских держав. Верховное управление князя ограничивалось конституцией (органический статут). Впредь до окончательной выработки конституции, но не долее девяти месяцев со дня ратифи­кации Берлинского договора, власть в Болгарии должна была при­надлежать «Временному управлению» во главе с русским комисса­ром, при котором «в помощь» и «для наблюдения» создавалась ко­миссия из турецкого комиссара и европейских консулов. Срок окку­пации Болгарии русскими войсками устанавливался в девять месяцев (вместо двух лет по условиям Сан-Стефанокого договора). Территория Болгарии сокращалась против установленных Сан-Сте­фанским договором с 163 000 до 63 000 кв. км, население с 4 млн. человек до 1,5 млн.

Решение по Восточной Румелии (такое название было приду­мано на конгрессе для Южной Болгарии) в основном также было дано в рамках предварительного соглашения России с Англией. Исключением явилось предоставление султану права ввода в страну турецких войск для защиты ее границ, что русско-английским согла­шением отвергалось(18). Однако внутри страны могла находиться «туземная стража» и местная милиция. Организация управления Восточной Румелией была возложена на Европейскую комис­сию. Русские войска могли оккупировать Восточную Румелию не долее девяти месяцев со дня ратификации договора; общая чис­ленность русских оккупационных войск в Болгарии и Восточной Ру­мелии устанавливалась в 50 000 человек.

Следующим в порядке работы конгресса стоял вопрос о Боснии и Герцеговине. По предложению Солсбери, поддержанному Герма­нией, Босния и Герцеговина «в целях умиротворения» были пере­даны для оккупации Австро-Венгрии.

Далее конгресс решил вопрос о Сербии и Черногории. Террито­рии, придаваемые Сербии за счет Боснии Сан-Стефанским до­говором, были отданы Австро-Венгрии, а взамен их к ней были присоединены территории за счет Болгарии. Территория Черногории хотя и увеличивалась вдвое, но по сравнению с Сан-Стефанским договором урезалась на две трети. Выход к морю Черногории пре­доставлялся, но она лишалась права иметь военный флот; даже по­лицейский таможенный морской надзор по побережью был возло­жен на Австро-Венгрию.

Австро-Венгрия получила право содержать свои гарнизоны в Ново-Базарском санджаке, хотя внутреннее управление там и оста­валось за Турцией.

Таким образом, благодаря германской поддержке Австро-Венг­рия вынудила царское правительство удовлетворить почти все ее требования, несмотря на соглашение России с Англией, заключен­ное именно для того, чтобы избежать уступок Австро-Венгрии. К такому результату привела неспособность царского правительства во-время понять роль Германии.

6 вопросе о Бессарабии было принято благоприятное ДЛЯ Рос-сии решение, но зато конгресс дополнительно прирезал Румынии в Добрудже 2000 кв. км за счет Болгарии.

Вопрос об азиатских приобретениях был решен конгрессом в рамках англо-русского соглашения.

Наблюдение за проведением Турцией реформ в Армении, во­прос о выплате Турцией денежной компенсации и ряд других во­просов были решены конгрессом не в пользу России.

8 июля, перед закрытием конгресса (он окончил работу 13 июля), выяснилась причина относительной «уступчивости» Анг­лии по вопросам присоединения к России Карса, Ардагана и Ба-тума. В этот день Биконсфильд объявил о занятии Англией ост­рова Кипра, что явилось следствием англо-турецкого «соглашения», ультимативно и обманным путем навязанного Англией Турции еще 4 июня. «Уступчивость» Англии объяснялась тем, что Англия уже с лихвой компенсировала себя за счет Турции.

Следовательно, в итоге конгресса царское правительство понесло дипломатическое поражение, а результатами русских уступок вос­пользовались не принимавшие участия в войне Англия и Австро-Венгрия.

Объективное историческое значение войны 1877—1878 гг. и Бер­линского конгресса для России заключалось в том, что вторично (первый раз в Крымской войне) была вскрыта ее социально-эконо­мическая отсталось — результат господства в ней царизма, тормо­зившего свободное экономическое и политическое развитие страны.

Если Крымская война была одной из причин, толкнувших ца­ризм на буржуазные реформы, то война 1877—1878 гг. наглядно показала, что царизм не способен достаточно полно и последова­тельно осуществить эти реформы; проведение реформ суживалось, замедлялось, и еще до войны реформационное движение пошло вспять, сменяясь реакцией. И хотя реформы, особенно военная, не­сомненно, сыграли положительную роль в войне 1877—1878 гг. и во многом способствовали завершению ее военной победой, но их по­ловинчатость и непоследовательность отрицательно сказались в ходе войны. Военная победа России стала возможна после ряда военных неудач.

Берлинский конгресс показал, что Россия при господстве в ней царизма не способна в дипломатической борьбе с передовыми ка­питалистическими державами закрепить за собой военную победу, Добытую дорогой ценой на полях сражений.

И война 1877—1878 гг., и Берлинский конгресс являются эта­пами, характеризующими значительное падение самостоятельной роли царизма в области внешней политики Европы со времени Крымской войны.

Последствием русско-турецкой войны 1877—1878 гг. явилось то, что силой русского оружия болгарский народ был освобожден от пятивекового турецкого ига. «Болгария получила свою свободу не от Константинопольских конференций и протоколов, не благо­даря слезам европейских гуманистов, а от победоносной русской армии»(19). Само по себе прогрессивное значение освобождения болгарского народа увеличилось еще более вследствие того, что в результате освобождения болгарский народ получил свою государственность. То, что болгарское государство возникло после войны лишь как автономное, сохранившее вассальные отношения к Турции и не ставшее, таким образом, независимым в полном смысле слова, ока­залось обстоятельством скоропреходящим и было отменено в ходе дальнейшего исторического развития Болгарии. Точно так же ско­ропреходящим оказалось искусственное разделение Болгарии на две половины. Северная половина Болгарии, получившая отдельное государственное устройство, явилась тем крепким ядром, вокруг ко­торого через короткий исторический отрезок времени объединились сперва Восточная Румелия, а затем и другие болгарские земли. Вновь возникшее болгарское государство основывалось на одной из самых передовых по тому времени либеральных конституций.

Непосредственная разработка проекта болгарской конституции («Органического устава») легла на русское «Временное управле­ние», созданное в Болгарии согласно Берлинскому договору на время оккупации. Этот проект был заново переделан в Петербурге созванным для этого «Особым совещанием», причем ему был при­дан значительно более либеральный характер.

Подоплека такого на первый взгляд странного поступка цар­ского правительства крылась в борьбе царской России с западно­европейскими державами за сохранение и укрепление влияния ца­ризма в будущей Болгарии. Борьба эта велась очень напряженно.

Агенты Англии и Австро-Венгрии всеми силами старались подо­рвать влияние русского правительства в Болгарии. При этом, как указывает болгарский историк Косев, «в своей антирусской агита­ции дипломатические представители западных держав выдвигали в качестве аргумента и то обстоятельство, что царская Россия будет стремиться уничтожить политические свободы болгарского на­рода»(20). Либерализацией русского проекта конституции царское правительство (главную роль при этом играл Милютин) рассчиты­вало выбить этот козырь из рук своих противников и тем сохранить влияние и престиж России в Болгарии.

Играло здесь роль и другое обстоятельство. Во избежание ослож­нений с западноевропейскими государствами царское правительство отказалось от выдвижения русского подданного в качестве канди­дата на княжеский престол Болгарии. При иностранном же канди­дате опора царского правительства на княжескую власть могла ока­заться в Болгарии ненадежной. Отсюда стремление переделанного русского проекта конституции к ограничению власти князя, к уве­личению конституционных гарантий и расширению функций народ­ного представительства.

Наконец, как правильно полагает советский историк И. В. Козьменко, царскому правительству приходилось считаться с народным мнением Болгарии, склонным к либерализации конституции, и даже с конституционным движением в самой России(21).

Все эти обстоятельства привели к исключению из первоначаль­ного проекта конституции положения о вхождении в Народное со­брание (парламент) высших администраторов, увеличению числа избираемых народом, а не назначаемых князем депутатов, увели­чению прав Народного собрания, усилению гарантированных кон­ституцией буржуазных свобод.

По тем же причинам русский проект конституции был внесен на рассмотрение болгарского Учредительного народного собрания, на­чавшего свою работу 22 февраля 1879 года в Тырнове, лишь в ка­честве программы.

В самом Учредительном народном собрании преобладающим влиянием пользовалась партия «молодых». Хотя после апрельского восстания верх среди «молодых» и взяло умеренное крыло, все же «молодые» стояли за значительно более либеральную конституцию, нежели скомпрометировавшая себя туркофильством и ненави­димая болгарским народом торгово-чорбаджийская партия «старых».

Располагая в Учредительном народном собрании большинством голосов, партия «молодых» еще более усилила либеральный харак­тер конституции. Внесенное «старыми» предложение о создании се­ната, имевшее целью ограничить власть народного собрания, было провалено «молодыми». Последние добились также исключения из конституции статьи о Государственном совете, усилили статьи о конституционных гарантиях и буржуазных свободах.

Оценивая значение Тырновской конституции, В. Коларов в своей речи, посвященной 70-летию Болгарии, говорил: «Освобожденная русскими войсками Болгария возродилась к новой жизни не только как государство, свободное от иноземного национального гнета, но и как современное в духе того времени государство, наделенное наиболее прогрессивной и демократической для того времени кон­ституцией»(22).

Необходимо подчеркнуть, что без помощи России болгарский на­род не закрепил бы передовым государственным устройством своего национального освобождения и мог бы оказаться жертвой новых происков Англии и Австро-Венгрии.

Англия, Австро-Венгрия и Турция после заключения Сан-Стефан­ского и даже Берлинского договоров предприняли целый ряд попы­ток к восстановлению турецкого владычества в Болгарии и особенно В южной ее части (Восточная Румелия). Русское правительство, преследуя цели укрепления влияния царизма в Болгарии, в период занятия страны русскими войсками отражало эти попытки усилиями дипломатии и войск. В то же время русское правительство созда­вало условия для того, чтобы болгарский народ после ухода рус­ских войск из Болгарии мог своими собственными силами также успешно бороться с этими реакционными попытками западных держав.

Так, в период занятия Болгарии русскими войсками последние подавили вооруженное выступление турецких реакционных элемен­тов в Родопах, инспирированное, организованное и материально поддержанное Англией, и ряд других подобных же попыток.

В это же время была создана армия (земское войско) в Север­ной Болгарии, а в Южной Болгарии (Восточной Румелии) при пря­мом содействии русских властей оружием и инструкторами была создана сеть стрелково-гимнастических обществ, включавшая в себя 103 000 участников и имевшая на вооружении 90 000 ружей(23).

После ухода русских войск Англия готовила провокационное вы­ступление в Восточной Румелии с тем, чтобы использовать его как предлог для ввода в область турецких войск и реставрации в ней прежних порядков. Однако решимость болгарского населения отстаивать свою национальную свободу была так велика, а стрел-ково-гимнастические общества давали этой решимости такое гроз­ное материальное выражение, что султан был вынужден заявить о своем отказе от ввода турецких войск в Восточную Румелию.

Национальное освобождение сопровождалось освобождением со­циальным. Война 1877—1878 гг. устранила на территории Болгарии турка-помещика и власть турецкого феодального государства; госу­дарственные и помещичьи турецкие земли перешли в руки болгар­ского крестьянства. В результате война «. ускорила и закончила аграрную революцию»(24).

Переход турецких помещичьих земель в руки болгарского кре­стьянства начался сразу по мере продвижения на территории Бол­гарии русских войск; болгарские крестьяне иногда с разрешения русского гражданского управления (чтобы дать средства прокормле­ния многочисленным беженцам-болгарам, чтобы не пустовала земля), иногда под фиктивным предлогом аренды занимали земли бежавших турецких помещиков. Но тогда еще это занятие турец­ких земель рассматривалось как мера временная.

После войны и Берлинского конгресса в Болгарии (особенно в Восточной Румелии) обстановка в отношении окончательного ре­шения земельного вопроса сложилась весьма своеобразно(25).

Царское правительство России принципиально стояло за сохране­ние турецкой феодально-помещичьей собственности на землю. Но с середины 1878 года турецкие помещики, бежавшие перед прихо­дом русских войск, хлынули обратно, особенно в Восточную Руме­лию, чтобы добиться возвращения им их земель. Это обстоятельство грозило увеличением в Болгарии «мусульманского элемента» и ростом влияния мусульман. Во враждебности последнего России нельзя было сомневаться. Поэтому царское правительство, оста­ваясь на своей прежней принципиальной позиции в отношении со­хранения феодально-помещичьей земельной собственности, ввела два ограничения: первое заключалось в том, что земельная собственность не возвращалась тем лицам, которые были замешаны в преступле­ниях против болгарского населения, второе — в том, что для воз­врата земельной собственности требовалось представление докумен­тов, подтверждавших право владения землей. Но так как турецкие помещики почти все были замешаны в преступлениях против болгар, а из числа лиц, составлявших в этом отношении исключение, лишь немногие могли предъявить нужные документы, эти ограничения фактически ликвидировали турецкое помещичье-феодальное земле­владение. В результате происшедшего, таким образом, аграрного переворота земля оказалась в руках болгарского крестьянства.